Папа в своем наряде «Фермер Мик». Теперь он постоянно носит клетчатые рубашки в сочетании с соломенной шляпой и через слово повторяет «стало быть». Сейчас он очень плохо жонглирует мешочками с орехами, но дети в восторге.

– Кто хочет прокатиться в пикапе? – спрашивает папа.

– Я! Я! – взволнованно кричат дети.

– А кто хочет взглянуть на корову Агнес?

– Я!

Вообще-то Агнес – имя курицы, а не коровы, но я не собираюсь поправлять. Какая разница?

– А у кого самые лучшие каникулы в жизни?

– У меняяяя! – оглушительно вопят детишки.

– А теперь давайте споем нашу песню! – И папа запевает веселую песенку: – Энстерз-Фарм, Энстерз-Фарм, нет тебя милей… Энстерз-Фарм, Энстерз-Фарм, рай для малышей… А кто хочет сомерсетские ириски?

– Я-я-я-я-я!

Папа – что-то вроде затейника для детей. И у него ловко получается: через каждые несколько минут он повторяет детям, что у них самые лучшие каникулы в жизни. По сути, это промывание мозгов. Почти все малыши плачут при отъезде, потому что не хотят расставаться с Фермером Миком. У нас масса повторных заявок.

У папы и Бидди много дел: он развлекает детишек, а она все время варит варенье. Да еще нужно заниматься взрослыми. Опасаюсь, как бы они не перегорели. Но каждый раз, когда я говорю об этом папе и Бидди, они только смеются и выдают какую-нибудь новую идею. Например, уроки вязания снопов. За эту неделю у нас сформировалась целая программа занятий под названием «Умельцы Сомерсета». В нее входят плетение корзин из ивовых прутьев, резьба по дереву, кормление животных. Надо сказать, гостям все это нравится.

Итак, наш кемпинг с самого начала пользуется оглушительным успехом. Но сможет ли он принести серьезный доход…

Иногда меня гложет мысль, сколько денег Бидди вложила в это предприятие. Она, конечно, не скажет мне, сколько именно, но я знаю, что много. А ведь она могла отложить их себе на старость.

В любом случае теперь уже поздно расстраиваться. Единственное, что я могу сделать, – помочь превратить кемпинг в прибыльный бизнес. А для начала это значит, что Фермер Мик должен прекратить бесплатно раздавать детям сомерсетские ириски, потому что: 1) папа опустошает целые коробки за один день; 2) половину конфет съедает сам; 3) один родитель уже пожаловался, что его ребенка пичкают вредными сладостями.

Родители тройняшек выходят из своей юрты, за ними следует Стив Логан с багажом. Стив помогает нам по субботам – в эти дни приезжает новая смена. Стив совершенно несносен, но при этом весьма полезен. У него такие огромные руки, что он может перенести три сумки за один раз. При этом в надежде на чаевые он напускает на себя до нелепости почтительный вид.

– Поезжайте осторожно, сэр, – напутствует он главу семейства, укладывая вещи в багажник их SUV. – Берегите себя, сэр. Чудесная семья! Вы должны очень ею гордиться. Мы будем без вас скучать.

– А мы будем скучать без вас! – восклицает мама. На ней такая же полосатая майка, как на ее детях. В руках она сжимает подушечку с лавандой, которую вчера сама смастерила. – Мы будем скучать по всем! По Фермеру Мику, по Бидди, по Кейти. Кейти, вы просто ангел…

Она вдруг заключает меня в объятия, и я обнимаю ее в ответ, потому что это действительно чудесная семья. И я знаю, что она сделала это искренне.

Здесь я для всех Кейти. Конечно же, Кейти. Я даже не пытаюсь быть Кэт. И я не просто Кейти – я новый вариант Кейти, который сама порой не узнаю. Мой лондонский акцент исчез. Здесь нет никакого смысла говорить как горожанка, тем более что это всегда создавало легкое напряжение. К тому же туристы не хотят слышать лондонский акцент – им нужно звучание Сомерсета. Говор Сомерсета, с которым я выросла, густой, как сливки.

Челка тоже исчезла. С прической было столько возни, и она никогда не была моей. В любом случае, теперь на это нет времени. Я больше не распрямляю волосы и даю им отдохнуть. А это значит, что нет больше гладкого узла: я вернулась к естественным кудрям Кейти Бреннер, которые распущены по плечам и ими играет ветер. И больше не заморачиваюсь с жидкой подводкой для глаз и тремя слоями туши. А еще я убрала в ящик комода свои «городские» очки. В общем, теперь нельзя сказать, что я круто выгляжу. Но я так занята, что мне все равно. Лицо округлилось (сказываются вкусные домашние обеды) и покрылось загаром. На носу даже появилась россыпь веснушек. Короче, я совсем на себя не похожа.

Быть может, я и похожа на себя – но только на другую.

– Какая прекрасная семья! – нараспев тянет Стив, когда тройняшки залезают в SUV. – Семья маленьких ангелочков. Маленькие ангелы с небес.

Я бросаю на Стива яростный взгляд: слишком уж он переигрывает. Ведь они могут подумать, что он над ними насмехается.

Но глаза у мамы сияют еще ярче, а папа роется в бумажнике. Он подает Стиву банкноту, и я закатываю глаза. Но Стиву все нипочем: он отвешивает низкий поклон перед закрывшимися дверцами автомобиля. Все мы машем, и машина направляется к подъездной аллее.

Последняя семья на этой неделе. Теперь все юрты опустели.

На минуту воцаряется задумчивое молчание. Потом Бидди поворачивается ко мне, с деловым видом хлопает в ладоши и говорит:

– Так.

И все начинается по новой.

Вот что я могу сказать о субботе, когда ожидается следующая смена: все прекрасно, пока вы не останавливаетесь ни на минуту. Мы с Бидди хватаем чистящие средства и несемся в первые две юрты. Через полчаса прибывает Дениза из деревни, и я с облегчением вздыхаю. Я никогда не бываю абсолютно уверена, что Дениза заявится.

Дениза принимается за уборку, а мы с Бидди переходим к подготовке и украшению юрт. Свежие цветы в вазах. Свежие припасы в корзинках. Свежее мыло, свежие веточки лаванды, свежие карточки «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЭНСТЕРЗ-ФАРМ» на кровати. На каждой карточке написано от руки:

Ник, Сьюзи, Айво и Арчи.

Джеймс и Мета.

Хлоя и Генри.

Хлоя и Генри – дети Джеймса и Меты. Но они тинейджеры, и поэтому у них отдельная юрта. У нас не часто бывают тинейджеры, и я надеюсь, что им будет чем себя занять.

Джайлс, Клио, Харрисоу, Харли и Хеймиш плюс собака Гас!

На эту неделю приходится середина школьной четверти. Вообще-то, на прошлой неделе тоже была середина четверти – по-видимому, школы в этом году выбирают разные недели. Дело в том, что в эту пятницу – дополнительный неприсутственный день. Для нас это очень хорошо: вдвое больше заказов. Ожидается много семей, и повсюду расставлены кровати и низенькие кроватки. Раскладывая на них одеяла, я быстренько проверяю в своем телефоне: Харли – это девочка. С этими новомодными именами никогда не знаешь.

Доминик и Поппи.

Это разведенный отец с дочерью. Он дважды это упомянул, когда делал заказ по телефону. Сказал, что нужно, чтобы дочка побольше двигалась, а бывшая жена держит ее взаперти. По его мнению, девочке необходимы игры на свежем воздухе, и он не согласен с большинством решений своей бывшей… Чувствовалось, что ему больно, и это было грустно.